Д Димитрюк - За горизонт. [СИ]
Орденцы обещали дней за десять установить личности пострадавших (в смысле белых, пострадавших от негров, и негров, пострадавших от нас) и тогда вексель можно предъявить к оплате банку Ордена.
На основании этих же бумаг бывшим рабам восстановят Ай–Ди. Особенно в тему пришлись свежие фото бывших рабов, не зря я настоял.
На этом участие Ордена в судьбе пострадавших оказалось законченным.
Зато выяснилось, что местное налогообложение не чуждо общаковому принципу. Доля малая от собираемых налогов поступает в специальный фонд, цель которого поддержать попавших в подобные неприятные ситуации.
Причем доля собирается не только, точнее не столько, полновесными экю, сколько продовольствием, стройматериалами, одеждой, оружием и снаряжением. Могут даже не первой свежести транспорт подогнать.
Знакомая картина? Ничего не напоминает?
Определение статуса нуждающихся подпадает под те же принципы. Кого подогреть, решают исключительно мэр, шериф и ответственный за общее. Ой, простите, за средства фонда взаимопомощи, конечно же.
Выдав пострадавшим тюк с одеждой, помощник шерифа озадачился размещением внезапно появившейся рабочий силы.
Работы в Веймаре намного больше, чем рабочих рук.
Так что крыша над головой и кусок хлеба для бывших рабов найдется. Вот только впахивать за него придется ничуть ни меньше, чем неделю назад на плантациях.
Бизнес и ничего личного.
Саванна. Старый маршрут на Потро–Франко.
Начало сезона дождей.
«Попрыгунчик» замер на очередном повороте высаживая Дензела.
Осмотревшись по сторонам, парнишка направляется к «Татре».
— Дальше ты дорогу прокладываешь, — парень почесал под мордой обрадовавшегося появлению хозяина Ошо. — Правее прими, примерно на вон–то дерево с расщепленным стволом.
Мощный бампер «Татры» сминает высоченную траву и сухие кустарники. С треском ломается стволик невысокого сухого деревца. Грузовик прокладывает колею по обильно заросшей мелкими деревцами саванне.
— Дальше куда?
— К роще вон тех гладких кустов, — парень показывает на заросли похожих на бамбук растений. — Как заросли проедем, так считай, на месте.
— Как багги пройдет тут?
«Татре» местные заросли не помеха, хрустят под колесами, да и только. Хотя обзору мешают шибко. Ехать приходится медленно и предельно осторожно, промоин и валунов в зарослях хватает. Хотя, опять же, я лукавлю, тут везде сплошные камни и буераки.
— Медленнее. Еще медленнее, — грузовик и так еле ползет, куда уж медленнее. — Стой! — командует Дензел. — Приехали.
Сам вижу, что приехали. В паре метров за капотом «Татры» пустота. Машина замерла на краю огромной промоины, с юга на север рассекающей сложенное из красноватого песчаника плато.
— И где наш приз? — интересуюсь у парня?
Промытое сезонной речушкой ущелье вполне способно вместить в себя пятиэтажный дом. Заросшие вьюном отвесные стены ущелья или, скорее, огромного оврага, заваленное валунами дно, с пока еще слабеньким ручейком, журчащим между камней.
Ну а чего я хотел? Мягкие породы вымыло потоком, а валуны только пригладило.
— Тут где–то. Я пошел, пройдусь вверх по течению. Сестрёнку, как доберется, вниз по течению отправь.
Следопыты вышли к месту с подозрительно ювелирной точностью. Приз нашелся в полукилометре ниже по течению.
Н–да, приз. Или не приз? Все–таки, пожалуй, приз.
Шустрые ребята, угнавшие броню, вломились в заросли, совершенно не зная местности.
Но это как раз нормально. Местности тут толком до сих пор никто не знает, слишком огромны пространства и малочисленны люди.
Заросли и так закрывают обзор на крепкую пятёрку. А если ты еще и торопишься.
Шансов у них не было.
Хотя свой счастливый билет угонщики все–таки вытащили. В месте падения «брони» склон не весь отвесный. Сперва идет уклон нарастающей крутизны, где–то от сорока пяти градусов в верхней части склона, до семидесяти в нижней. А в самом низу двухметровый отвесный участок.
Судя по всему, выскочивший БТР сперва пропахал склон. Причем сохранившиеся до сих пор отметины на камнях явно намекают, что мостами он весьма изрядно приложился еще на этом участке пути. В конце своего слалома, совершив пируэт, броня навернулась с отвесного уступа в нижней части склона. Но приземлился БТР на колеса, или что там у него оставалось к этому моменту.
Не берусь сказать, как пережили падение трансмиссия, рессоры и прочие агрегаты в виду их отсутствия. Хотя, из песка торчит что–то похожее на половинку заднего моста, раскололи его, что ли?
Но кто–то из угонщиков точно выжил.
И вернувшись, наскоро ободрал с машины все, что представляло хоть какую–то ценность.
А вот корпус забирать, почему–то не стал.
То ли светить не захотел, то ли был дилетантом и не смог поднять корпус наверх.
Но это мы поправим. Мы же не дилетанты.
А приз годный, очень годный. И пускай от него остался только корпус, с которого ободрано все, что можно, а крылья смяты до состояния — проще срезать и сварить новые. Пусть все неметаллические части сгнили, и через зияющие в полу проемы проросли шикарные кусты, а под днищем вяло шевелятся кольца здоровенной змеи.
Это все мелочи.
Главное — геометрия корпуса цела, стеклоблоки на месте, а донора мы найдем.
Броней оказался БТР-40, судя по остаткам блеклого орла на борту, либо польского, либо ГДРовского происхождения. Хотя, вроде у чехов тоже орлы были?
Как «Варшавский договор» почил в бозе, бывшие братья всем кагалом бросились переходить на натовские стандарты и избавляться от подобной техники по цене металлолома.
А БТР-40 — это бронекузов на шасси ГАЗ-63.
Такой газон с хранения и полусотней километров на спидометре максимум штуку баксов стоит.
Жрет низкооктановый бензин. Весьма ремонтопригоден, половину запчастей можно приспособить от другой советской техники.
Или тупо в лоб переставить бронекапсулу на новое шасси.
Ресурс опять же весьма приличный. Грузовик (это я про ГАЗ-63), это грузовик и ресурс у него в разы больше, чем у полноценного БТРа. А при сопровождении конвоев он вполне способен заменить другую бронеединицу.
За мокрый сезон я его на ход поставлю. Все равно заняться больше нечем, и деньги есть.
Везет маловато? Пусть, еще тонну на прицеп возьму. Все равно мало.
Но есть у меня мыслишка на эту тему. И даже не одна.
— Денз, под моей броней удав какой–то завелся. И что характерно, без моего разрешения. Для Ошо, я так понимаю, он великоват?
